Почему не хоронят Шаинского

Почему не хоронят Шаинского
Фото: i0.wp.com

Как случилось, что по прошествии уже более двух недель с момента смерти композитора он до сих пор не похоронен? Почему Россия не ценит свои духоподъемные музыкальные «символы»? Гости студии – вдова Владимира Шаинского Светлана Шаинская и композитор Александр Журбин.

Елена Рыковцева: У нас не очень веселый сегодня повод, конечно, но человек уж очень светлый, который ушел, и пожил он все-таки хорошо, 92 года, Владимир Шаинский.

Александр Журбин: Можно только позавидовать. Причем практически всю свою жизнь, почти до самого конца, он был весельчаком, он был хохмачом, острословом. Можно только порадоваться.

Елена Рыковцева: Во-первых, порадоваться, удивиться, поразиться, поучиться и так далее. Но некоторые вещи в этой истории не то чтобы нуждаются в обсуждении, а просто, отдавая дань памяти и восхищения, уважения этому человеку, мы каким-то вещам удивимся, поразимся. Я попрошу Александра кое-что разъяснить, потому что он очень хорошо знает эту тему, этот бизнес. То удивление, которым я сейчас с вами поделюсь, тоже, наверное, для вас никакое не удивление. Вы, уважаемые слушатели, наверное, знаете, а может быть, не знаете, что Владимир Шаинский все последние годы жил в США. Это не очень акцентировалось и не очень педалировалось.

Александр Журбин: Это в каких-то интервью мелькало. Но, например, то, что я живу в Америке уже достаточно давно, – это широко известно, я никогда не скрывал. Может быть потому, что я сюда приезжал и приезжаю, я уж не знаю, куда я уезжаю, куда я приезжаю. А Шаинский как уехал, то, по-моему, он сюда приезжал крайне редко, если вообще приезжал.

Елена Рыковцева: Совершенно верно. Я случайно узнала о том, что он живет в США, буквально в этом году я об этом узнала. Я сидела с компанией в одном ресторанчике, и за соседним столом вдруг встала женщина, и от начала и до конца спела песню «Аврора». Мы немножко удивились – взрослая дама, от начала и до конца, от первого и до последнего куплета. Потом наши мужчины вышли покурить, и наши соседи по столику сказали, что у нас есть такая традиция, мы очень много лет встречаемся, это наша сибирская компания, сибирская семья, они приезжают встречаться на какой-то свой семейный праздник, где она с четырех лет поет «Крейсер «Аврора». Этой женщине уже под 40, и на каждом празднике она поет «Крейсер «Аврора». И тогда я полезла в интернет, подумав, а что стало с авторами этой песни, где Шаинский, где Матусовский. Оказалось, что Шаинский лечится в США, потому что только там ему могут оказать ту помощь, в которой он нуждался. А Матусовский давно умер ровно по той причине, что ему не оказали необходимой медицинской помощи в Москве в 1990 году.

Александр Журбин: И получилась история, конечно, поучительная.

А Крейсер «Аврора» характерный случай. Песня в общем про революцию, очень патриотическая песня. Но поют ее не потому, никто даже не вспоминает, что она про революцию, просто это очень задушевная красивая мелодия, которая очень хорошо поется хором. Эта песня очаровательная.

Елена Рыковцева: У меня есть версия, почему не педалировался отъезд Шаинского в Америку, а он давно случился. Может быть потому, что он был символом советской песни, советское наследие перешло в российское, может быть, не очень приятно, что такой символ живет в США.

Александр Журбин: Есть еще второй такой же человек, дай бог ему здоровья еще до 120, как говорится, это Александр Сергеевич Зацепин. Он тоже всю жизнь живет в Париже, много-много лет, еще даже до Горбачева он жил в Париже. И он прекрасно себя чувствует, и это тоже нигде не педалируется. Он иногда приезжает, выглядит потрясающе, стройненький, худенький, 91 год. Вообще удивительный человек. Он тоже один из символов советской песни, живет себе там. Шаинский – это целая эпоха, это удивительный совершенно человек, удивительно талантливый композитор, создавший такое море песен. Я думаю, если его сравнить с Зацепиным, Зацепин тоже, конечно, гений, тоже масса песен, которые мы с ходу запоем, но все-таки у Шаинского их больше.

Елена Рыковцева: Сейчас, когда прошли эти передачи, которые напомнили, просто диву даешься, сколько он написал. Я спрошу вас гипотетически: если бы он родился и жил в Америке и написал столько песен, не просто песен, а песен, которые помнят до сих пор и поют каждую, сколько бы он зарабатывал там?

Александр Журбин: Я думаю, очень много. Его легко сравнить с таким американским композитором, которого зовут Ирвинг Берлин. Он, конечно, старше Шаинского лет на 30–40, но все-таки он родился в России, в Тюмени, говорят, во что я не очень верю, трудно проверить – это конец XIX века. Он приехал в Америку и стал сочинять песни на английском языке при том, что родной язык его все-таки был идиш, а потом уже русский, а потом уже английский. Так вот он стал сочинять песни на английском языке и столько насочинял, такую кучу, все основные песни Америки написал Ирвинг Берлин. И конечно, он был очень богатым человеком. Он успел дожить до 101 года. В 101 год он умер у себя в поместье, он был очень богатый, очень уважаемый и оставил такую кучу денег, что все его многочисленные потомки, которых очень много, счастливо живут на эти деньги, я думаю, этого хватит еще надолго.

Елена Рыковцева: Событие грустное, печальное случилось с Владимиром Шаинским за неделю до Нового года. И сегодня мы до сих пор не знаем, где его похоронят. Потому что когда все это стряслось, вдове предложили, видимо, задав вопрос, где вы будете его хоронить, и она сказала, что я бы похоронила его в России, но у меня нет денег перевезти его тело. Насколько я понимаю, кремировать они его не собирались. Его сын накануне Нового года в эфире федерального канала заявил о том, что до сих пор им не предлагали никакого места. Сегодня говорится о том, что только 16 января пройдет прощание с ним в Доме литераторов, но ничего о похоронах.

Александр Журбин: Извините, такой вопрос немножко странный, но где же он находится? Где-то хранится его тело.

Елена Рыковцева: Он, скорее всего, находится все еще там. Это нам уточнит его вдова, когда появится связь с Сан-Диего. Все, что говорила семья до этой минуты, это то, что мы еще не договорились, нам не предоставили никакого места, и у нас нет денег для того, чтобы перевозить. Это к вопросу об обеспеченности этих людей.

Александр Журбин: Я, честно говоря, не знаю. Я знаком с его женой, я был очень хорошо знаком с Владимиром Яковлевичем. Я не знаю, сколько денег стоит перевезти, но я не думаю, что так уж много. Особенно, если речь идет об урне, прах перевозить, то это вообще ничего не стоит.

Елена Рыковцева: Речь шла именно о перевозе тела. Пока нет на связи Светланы, у нас нет, к сожалению, даже возможности об этом говорить. Но мы будем говорить о том, что мы знаем наверняка, как он приехал в Америку, почему он приехал в Америку и с какими деньгами он приехал в Америку – это тоже отдельная история. Но давайте для того, чтобы освежить воспоминания, мы все эти песни знаем, давайте послушаем крохотные кусочки.

Александр Журбин: Начинаются его песни, человек невольно начинает улыбаться. Даже если бы по радио я услышал, невольно улыбка. С одной стороны слезы накатываются, потому что это вся наша жизнь, а с другой стороны он был гений, я не побоюсь этого слова. Потому что сочинять такие простые, незатейливые на первый взгляд и вместе с тем не банальные, не пошлые, а именно мелодии, которые сочиняет композитор. Я хочу подчеркнуть сейчас для ваших слушателей, что многие не понимают, что он был очень серьезный композитор на самом деле, у него есть и симфония, есть и опера, есть и мюзиклы, и оперетты, чего у него только нет. Конечно, главное его наследие – это песни, которые будут жить еще 50, а может быть 100, а может быть много, еще больше лет. Приходит новое поколение детей, они начинают петь те же самые песни, потому что новые никто не пишет, просто нет таких композиторов, как Шаинский. Сколько бы мы ни старались, не получится.

Елена Рыковцева: Я все думаю, как же так могло получиться, что при таком количестве песен гениальных, которые помнят и так далее, что мы видим на выходе. «Знаешь, – говорил знакомый артист Ярославе Таньковой, журналистке «Комсомольской правды», – Чиновники «зарубили» Шаинскому творческий вечер в честь его 85-летия. Он искал возможность, просил выделить на день концертный зал, а ему отказали, сказали – надо платить. А только нечем. Он отказался от этой идеи, раз никому не надо». Это было в 2007 году. Вторая история 2015 года, разговаривает корреспондент «КП» с супругой Владимира Шаинского Светлана, и вот что она рассказывает. Они купили дом в центре Сан-Диего. Сын остался в Москве, дочь последовала за родителями. «Дом мы купили в кредит, – рассказывает его супруга. – Живем по соседству с океаном. До недавнего времени муж обожал там плавать, вел активный образ жизни, бегал, читал, но сейчас после повторной операции все будет по-другому. С ужасом жду счет из клиники. Медицина тут хорошая, но очень дорогая. Есть страховка, но она, к сожалению, не все покрывает. Доходы в последнее время упали в несколько раз. Из России Володе, конечно, приходят авторские отчисления, но из-за высокого курса доллара они стали небольшими. Жанне Фриске поклонники собирали деньги на лечение, но это не наш случай, мы не будем просить, хотя сейчас нам очень трудно с финансовой стороны». Сам Владимир Яковлевич объяснял той же «Комсомольской правде», что он живет в Сан-Диего, потому что «здесь есть все условия, чтобы человек мог продлить свою жизнь. Не только клиника, но и медицинское обслуживание, специальные медицинские приспособления, которые нужны после операции по удалению органа, которая у меня была в 2007 году. В России таких приспособлений нет и заказывать их было очень сложно, в итоге получали совсем не то». То есть эта причина тоже присутствовала.

Александр Журбин: Безусловно. Поскольку, я надеюсь, Светлана с нами свяжется, я, конечно, не в курсе дела финансового положения этой семьи. Но мне казалось, что у них все должно было быть хорошо.

Елена Рыковцева: Я тоже поражаюсь судьбе композитора-гения.

Александр Журбин: Я сам многие годы живу на те деньги, что мне платят авторское общество, иногда больше, иногда меньше. Но в принципе все-таки у такого композитора, как Шаинский, у которого сотни, даже тысячи названий, которые фигурируют в этих отчетах, он, конечно, должен получать приличные деньги. Я скажу соображение, которое не имеет отношение к Шаинскому, имеет отношение ко всей нашей системе. Вы, наверное, в курсе дела, наше Российское авторское общество совсем недавно претерпело сильнейшие изменения вплоть до того, что все его руководство было посажено в тюрьму. Правда, уже отпущены. Выяснилось, что они покупали замки в Шотландии и так далее. Это целая гигантская эпопея, которая, я уверен, будет еще долго продолжаться. Очевидно, они грабили всех, в том числе и меня, и Шаинского.

Елена Рыковцева: С нами на связи из Сан-Диего Светлана Шаинская. Светлана, здравствуйте. Мы выражаем вам глубокое сочувствие. Мы выражаем глубочайшее восхищение вами, вашим жизненным подвигом. Все, кто наблюдал за вашей историей, вашей любви, видели, как вы украсили его жизнь.

Александр Журбин: Мы сейчас беседуем о Володе и о вас, конечно. Еще раз я вам хочу сказать спасибо, что вы его так поддерживали. Помните, мой сын к вам приезжал, просил об одной уступке, Володя пошел на уступку. Огромное спасибо.

Елена Рыковцева: Мы сейчас говорим о каких-то удивительных и грустных вещах. Я сегодня пересмотрела массу видео, которое касалось вашей жизни в США, и меня поразила одна фраза Владимира Яковлевича, он сказал, что и там его тоже обманули. Он был такой святой человек, как ребенок. Он умудрился в Америке продать какому-то шаромыжнику, конечно же, русского происхождения, права на свои песни за 140 тысяч долларов. Его спрашивает корреспондент НТВ: как же так, права на такое наследие миллионное за 140 тысяч долларов? Он говорит: «Для меня же это сумасшедшие деньги. 140 тысяч долларов мне казались гигантской суммой». Правильно я пересказываю эту историю грустную?

Светлана Шаинская: Примерно так. Это было в 2000 году.

Александр Журбин: Он купил права на все песни или на часть какую-то?

Светлана Шаинская: Потом выяснилось, что это было на все. Но вроде бы этот договор закончился.

Елена Рыковцева: Как получается, что государство не обеспечило его даже тогда, когда в 85 лет он просил денег на этот юбилейный вечер? Ему приходилось в его возрасте концертировать, потому что ему нужно было поднимать детей, и он должен был давать концерты, потому что пенсии не хватало. Как это уложить в голове при том, что это абсолютный гений, человек, песни которого поет Россия и Советский Союз бывший весь.

Светлана Шаинская: Я не знаю. Если вы увидите РАО, как они платят, они платят, по-моему, по советским еще меркам.

Александр Журбин: Я только что рассказывал про РАО, рассказывал, как они нас грабили. Потому что на сегодняшний день там новое руководство, будем надеяться, что они будут более снисходительны к авторам.

Елена Рыковцева: То есть речь именно об этом, что сама система устроена так, чтобы грабить композиторов и наживаться кому-то другому?

Светлана Шаинская: От того, что ты платишь 30% с лишним РАО, ты платишь еще налог 30%. Когда были концерты, предложения написать музыку к фильму, на эти деньги жили. РАО иногда не платит. Но рассчитывать на регулярность очень трудно, если у тебя нет дополнительных доходов.

Александр Журбин: Я в двух словах расскажу историю о доброте Владимира Яковлевича. Вы только что сказали, что фильмы были основной его доход. Когда просили какую-то песню в фильм, а без его песни фильм о советской жизни просто не может быть, то он устанавливал какую-то цену, сколько-то тысяч долларов, или платите, или не берите песню. И вот однажды некая американская режиссерша снимала фильм малобюджетный, денег было мало, но фильм был о России. Она включила одну или две песни Владимира Яковлевича. Он сказал: платите столько-то. Но у фильма не было реально денег, фильм был бедный. В этом фильме принимал участие мой сын, он тоже композитор, живет в Америке. Мой сын поехал в Сан-Диего, взял свою жену и малолетнего сына, Владимир Яковлевич так растрогался, стал играть для моего внука, которому был год. Часть денег он скостил, что называется. И я ему до сих пор за это благодарен.

Елена Рыковцева: Он не был, к сожалению, американцем по рождению. Если бы он там творил так, как он творил здесь, он был бы, конечно, богатым человеком, каким он, очевидно, не являлся. К чему же пришли переговоры, связанные с похоронами Владимира Яковлевича? Как российские власти помогают вам во всем этом?

Светлана Шаинская: Получилось так, что он умер в Рождество здесь. Несколько дней все поработали, потом ушли на новогодние праздники, на российское Рождество, поэтому все это задерживается. Сейчас только начали опять появляться звонки, что-то начало двигаться. По поводу кладбища Собянин, кто бы его ни просил – только Троекуровское почему-то, несмотря на все регалии Шаинского, он считает, что он недостоин быть похороненным на Новодевичьем. Кто бы к нему ни обращался, какие бы люди известные ни были, он сказал – Троекуровское и точка. И сейчас решается вопрос с доставкой тела.

Елена Рыковцева: Все-таки это не кремирование, а значит гораздо дороже и сложнее.

Светлана Шаинская: Я даже не могу всего этого пересказать, потому что каждый человек звонит, у каждого своя информация, один говорит одно, потом другое, потом он исчезает. Очень сложно вести переговоры.

Елена Рыковцева: То есть вы ведете переговоры с российскими чиновниками, с российской бюрократией?

Светлана Шаинская: И я веду, и сын, целыми днями на телефонах, ходим в разные инстанции, чтобы решить этот вопрос.

Александр Журбин: Светлана, вам не приходило в голову…

Светлана Шаинская: Похоронить его здесь? Мы так и хотели, но после программы Малахова все начали звонить и говорить: как, надо обязательно в России!! Если бы я знала, через что мне придется пройти, потому что я не сплю, не ем, вообще не знаю, где я, на каком свете.

Елена Рыковцева: Я понимаю, почему после программы Малахова, потому что сама ее посмотрела, у Малахова бывают программы, которые можно считать нормальными, человеческими. Именно в этой программе этот объем, этот масштаб личности музыкальной такой образовался, надо отдать должное его редакторам, они подготовили хороший архив. Впечатлил, видимо, этот эфир так, что наверху сказали: так это же наше достояние, давайте его сюда. По той же причине, по которой здесь замалчивалось, что он в Америке и замалчивалось, что ему нужна там помощь.

Светлана Шаинская: Дело в том, как он сюда приехал. Ему в Москве настолько стало плохо, я договорилась с хирургом и из самолета его здесь привезла на операционный стол. Если бы этого не было, то еще 10 лет назад его бы не стало. Практически здесь он все это время болел после операции, хотя ему удалили онкологию, но все равно он все время был под наблюдением. Несмотря на это, все равно ездил, делал какие-то концерты. Я должна была просто быть всегда с ним, потому что требовалось по медицинским всем показаниям.

Александр Журбин: Светлана, лично вам от имени народа и от имени коллег-композиторов огромное спасибо. Вы продлили его жизнь.

Елена Рыковцева: Даже слов у меня нет, что вы для него сделали, мы восхищаемся вами. Но помощи, насколько мы понимаем, вы не просили, и она не предлагалась в этой ситуации с учетом его очень скромных авторских отчислений, в его лечении?

Светлана Шаинская: Нет, мы никогда не просили и не предлагалась.

Елена Рыковцева: Одно-два интервью в «Комсомольской правде», и все. О том, что человеку плохо и ему нужна такая помощь.

Александр Журбин: Обывательская мораль, что Шаинский очень богатый, потому что, подсчитав, какое количество его песен. Понимаете, ведь если только эти песни, только РАО, то ничего не остается, должен быть обязательно дополнительный какой-то доход в виде концертов.

Светлана Шаинская: Когда он был молодой и здоровый, он ездил по всей стране, давал концерты, не отказывался ни от какого заработка. А рассчитывать на авторские, тем более они нерегулярные. У меня были летом огромные расходы медицинские, надо было заплатить за дом, мне нечего было есть, скажем так. В сентябре как-то стало легче.

Александр Журбин: Я думаю, что у государства должны быть какие-то фонды для таких людей, которые бы поддерживали пожилых артистов.

Елена Рыковцева: Они не хотят слышать и знать об этом. Никто не знал о том, что ему плохо, что он в больнице, что ему не хватает денег. Его могут там вытащить, потому что там есть возможности, которых здесь нет, но ему просто не хватает средств. Об этом не знали, никаких сборов не объявляли, никакие Малаховы не собирали своих гостей в его пользу.

Источник: Радио Свобода.

 
По теме
Первый заместитель главы Ярославского района заключен под стражу - Городской телеканал Первый заместитель главы Ярославского района арестован. 49-летнего Александра Кошлакова обвиняют в совершении преступления, предусмотренного статьей «Превышение должностных полномочий,
Городской телеканал
ВСЕРОССИЙСКИЙ КОНКУРС ВРАЧЕЙ 2024 года - Городская больница им. Н.А. Семашко Наши специалисты  ГБУЗ ЯО Клиническая больница имени Н.А. Семашко  участвуют во ВСЕРОССИЙСКОМ КОНКУРСЕ ВРАЧЕЙ 2024 года.
Городская больница им. Н.А. Семашко
Уважаемые пациенты! - Городская больница им. Н.А. Семашко В субботу, 6 апреля 2024 года в Центре амбулаторной онкологической помощи (ЦАОП) ГБУЗ ЯО «Клиническая больница им.
Городская больница им. Н.А. Семашко